Ономастика России

 Водружения флага России на Земле Императора Николая Второго. Фото из журнала «Морской сборник» №1. 1915

Сто лет назад, 3–4 сентября 1913 года, российская гидрографическая экспедиция под командованием капитана 2-го ранга Бориса Вилькицкого на двух ледокольных кораблях «Вайгач» и «Таймыр» обнаружила в Северном Ледовитом океане новые острова. Это было последнее крупнейшее на нашей планете географическое открытие неизвестных земель. На картах севернее полуострова Таймыр появились Земля Императора Николая II и остров Цесаревича Алексея. 
В 1914–1915 годах на этих же ледоколах экспедиция Вилькицкого совершит первое сквозное плавание по Северному морскому пути из Владивостока в Архангельск. Начавшаяся в 1914 году Первая мировая война помешает полностью исследовать и сделать картографию новых российских полярных островов. Эти работы будут завершены советскими полярниками. 
После открытия земли Николая II и острова цесаревича Алексея ледоколы экспедиции не смогли пройти дальше на запад из-за тяжелой ледовой обстановки. Однако участники этого похода сумели определить наиболее доступные участки для прохода судов. И через год успешно прошли к Архангельску мимо ледовых нагромождений. (В 1926 году, по понятным причинам, эти арктические земли получают новые названия: соответственно архипелаг Северная земля и остров Малый Таймыр. Когда переименовывали эти земли, то писали: «Северная земля оставалась неизученной, хотя и была услужливо названа именем царя».) 
После этой экспедиции изменилось коренным образом представление о режиме моря к северу от мыса Челюскина. Этот район – один из наиболее трудных для прохождения судов. Продолжительная и суровая зима при коротком и холодном лете приводит к большой ледовитости арктических морей. Большие скопления тяжелых льдов до конца не разрушаются даже в самые теплые месяцы. Трудная проводка судов через эти массивы возможна при помощи мощных ледоколов. 
Российские полярные исследования до 1917 года оставили очень ценные научные результаты. А карты, таблицы и схемы известного гидролога и геодезиста Александра Колчака-Заполярного получили заслуженную оценку. Он был не только верховным вождем Белого движения России и царским адмиралом. Поэтому «штурмовать далеко море» советские полярники отправлялись с картами и лоциями этих отважных моряков-первопроходцев. 
Неудачи в Русско-японской войне 1904–1905 годов на море побудили российское правительство прислушаться к мнению видных ученых, которые давно уже предлагали приступить к освоению Северного морского пути вдоль побережья Сибири. Великий ученый Дмитрий Менделеев напишет: «К началу Русско-японской войны Северный морской путь был достаточно освоен. Можно было провести по нему во время войны на Тихий океан 4–5 крейсеров 1–2-го классов одним ледоколом». К тому же незамерзающий и укрепленный порт Петропавловск-Камчатский мог принять эти военные корабли. Потом крейсеры могли уйти во Владивосток на помощь местному отряду крейсеров. 
Для выполнения поставленной задачи по переходу судов из Баренцева моря во Владивосток начались крупномасштабные мероприятия. Создавались три исследовательских отряда, в каждом из которых было  по два судна специальной конструкции. На них проводились все необходимые исследовательские работы. 
Принятые на конкурсе проекты по строительству новых ледоколов без задержки передавались российским заводам. Ледоколы «Таймыр» и «Вайгач» (спущены на воду в 1909 году) были первыми специально спроектированными экспедиционными паровыми судами ледового плавания. При их создании учли опыт многих походов в арктические моря, а потом они сами послужили прототипами для проектов научно-исследовательских судов ледового плавания следующего поколения. 
Особенностью новых судов было то, что при сравнительно высоком надводном борте они были гладкопалубными, без полубака, полуюта и фальшбортов, палуба имела значительную седловитость. Обводы корпуса, спроектированного с учетом плавания ледокола «Ермак» и норвежского исследовательского судна «Фрам», обеспечивали его выжимание при сжатии льдами. Двойное дно и 35 водонепроницаемых отсеков обеспечивали судам непотопляемость. 
Внутреннее устройство приспособили для длительного плавания, и даже зимовки в Арктике,  каюты и служебные помещения, снабдили 20–25-мм изоляцией из перемежающихся слоев капока, пробки, рубероида и дерева. Толщина обшивки составляла 8–22 мм, что в сочетании с достаточно мощной машиной позволяло свободно передвигаться в сплошном 600-мм льду и с ходу раскалывать ледяные поля метровой толщины. 
Винты, руль и его баллер выполнили из литой стали. Конструкторы предусмотрели доступ к ним из судна, что было особенно важно при ремонте в походных условиях. Ремонтным и аварийным работам,  а в условиях подобного похода они неизбежны, уделялось большое внимание. 
Силовая установка состояла из машин тройного расширения. Расход угля на экономическом ходу не превышал 6 т в сутки, а при запасе топлива в перегруз ледокольный транспорт мог преодолеть до 12 тыс. миль. 

Схема открытия Земли Императора  Николая Второго и острова Цесаревича Алексея  (ныне – архипелаг Северная земля и  остров Малый Таймыр).       Иллюстрация из журнала «Нива» №6. 1914

Экспедицию хорошо оснастили инструментами для описания берегов, приборами для астрономических наблюдений, промера глубин, забора донного грунта, определения температуры и солености воды, направления течений. Особые приборы предназначались для измерения магнетизма, исследования льдов и снежного покрова. Имелось все необходимое для создания биологических, геологических и других коллекций. 
Поскольку «Таймыр» и «Вайгач» числились в военном флоте, они ходили под Андреевским флагом и имели вооружение по две 57-мм  и 37-мм пушки и столько же пулеметов. Экипаж ледокольного транспорта состоял из командира, четырех офицеров, обладающих опытом гидрографических исследований, инженера-механика, врача (по совместительству биолога-натуралиста) и 40 унтер-офицеров и матросов. Все были добровольцами. 
Начальник экспедиции Борис Вилькицкий знаменит и тем, что настоял на посылке двух, а не одного судна. Корабли неоднократно выручали друг друга. Оба ледокола были снабжены радиотелеграфом. Радиус действия был незначительным – 150 миль, но суда имели непрерывную связь между собой, а в конце зимовки установили радиосвязь и с материком. Это был первый случай применения радио в Арктике. 
Ранее эти ледоколы с 1910 года трижды отправлялись из Владивостока и через Берингов пролив подходили к Новосибирским островам, но далее не уходили. 
В 1931–1933 годы советские полярники исследовали острова, образующие архипелаг Северная земля. Они получили названия, созвучные той эпохе: Пионер, Комсомолец, Большевик, Октябрьская революция, Крупской, Демьяна Бедного. Проливы между островами архипелага назовут в честь Красной армии и Юнгштурма – немецкой молодежной коммунистической полувоенной организации. Очень суетливо и даже топорно стиралась память о «проклятом царизме». Появятся заливы Сталина и Микояна, фиорды Тельмана и Марата, бухта Марсельезы и полуостров Парижской коммуны. 
На карте Северной земли замелькают мысы Уншлихта, Фрунзе, Дзержинского, Литвинова. Явный перебор. А мыс Жохова, названный раннее в честь погибшего члена экспедиции Бориса Вилькицкого, станет мысом Молотова. Имена Петра Новопашенного – капитана ледокола «Вайгач» и других первооткрывателей, которые эмигрировали, также исчезают. 
Борис Вилькицкий также эмигрирует, но он был признанным во всем мире ученым и героем-полярником. Поэтому уберут лишь имя «Борис» в названии «Пролив Бориса Вилькицкого». Советские арктические названия почти все сохранились. Не повезет мысу Молотова. После того как Вячеслав Михайлович станет «членом антипартийным», у мыса будет уже нейтральное название – Арктический. А залив Сталина станет заливом Панфиловцев. Острову Расторгуева вернут в 2005 году первоначальное название – остров Колчак. Около этого острова нет названий в честь противников адмирала в Гражданской войне. Правда, недалеко расположен маленький остров Серп и Молот. Но это же не остров Чапаева.    

Источник