Доктор филологических наук, профессор Тамбовского государственного университета имени Державина Антонина Щербак вот уже много лет собирает и изучает региональные говоры и диалекты. Говорит, что совсем скоро носителей народной речи будет не найти. Лингвисты смогут изучать ее только по словарям. Пока же Антонина Семеновна вместе со своими студентами каждое лето отправляются на практику в тамбовские деревни и общаются с бабушками, которые все еще помнят, как носили паневу и для чего использовался кочедык.

Диалектологическая школа была создана в Тамбове в конце семидесятых годов, — рассказывает Антонина Щербак. — У истоков стоял профессор Владимир Георгиевич Руделев. Потом у него появились ученики и последователи. Наши ученые изучали лексику погребально-крестильных, свадебных обрядов, обрядов, связанных с тематикой детства. Моя кандидатская была выполнена на тамбовском материале лексики одежды.

– Расскажите, как проходят эти летние экспедиции, где вы находите тех самых «носителей» говоров и диалектов?

– Заранее составляется вопросник на определенную тему. Это может быть, например, одежда или еда. Наша задача — подойти к бабушке и, не называя предмета, спровоцировать ее на то слово, которое нас интересует. Конечно, мы отыскиваем информаторов заранее, договариваемся с ними. Причем, бабушка, например, может не помнить то, что с ее собственным бытом было связано, но рассказать о том, что было у ее бабушки. Неожиданно всплывают какие-то воспоминания из детства. Очень мало кто даже из носителей современных говоров помнит, что когда-то была панева.

– А что это?

– Итак. Начнем издалека. Сегодняшней Тамбовской области на карте государства русского вплоть до XVI века не существовало. Это было белое пятно. И вот наступает XVI век, и появляется территория так называемого смешанного этногенеза. Одновременно шло заселение с севера, юга, запада, и смешались у нас здесь разные говоры.

– То есть получился своеобразный языковой «винегрет»?

– Да, «винегрет». Тамбовская губерния — территория позднего заселения. И каждый приходящий на эту территорию привносил что-то свое. Получалась такая пестрая картина: какие-то лексемы выживали, какие-то нет, все это смешивалось. Приезжаем в одно село, например, Перкино Сосновского района, на одном конце села говорят — кочедык, а на другом конце говорят свайка (предмет, которым плетут лапти. — Примеч. авт.). В одной местности говорят корец, а в другой — ковш. Так появлялись новые, выработанные самими диалектами слова, которых может не быть в словарях говоров. Или, если они есть, то с пометами «тмб». Например, если мы откроем словарь Владимира Даля, там встречается около ста таких слов с пометами «тмб». Я подсчитывала специально. Но важно отметить, что эти слова могут звучать и на территории Тамбовской области и еще где-то.

– О каких языковых особенностях мы можем говорить прежде всего?

– Особенности проявляются на всех уровнях языка. Если мы говорим об уровне фонетическом, то тут идет «якание» и «аканье». Когда говорят — вядро, нясу, ряка. Если у северного человека вытянутая артикуляция, он выделяет «о» — «корова молоко дает», то у нас идет типичное «яканье» — «в Рязани грибы с глазами, их едят, они глядят». Очень часто еще идет смягчение конечного «ть» — глядять, играють, поють. Это типично и для Тамбова, и для Рязани. «Колгота» — типично тамбовское слово. От него много образований — колготно, колготиться. Многие за пределами Тамбова не понимают значения этих слов. Если этимологически говорить, то это пошло от места, где садились птицы, они когодали, очень было шумно. Отсюда — не колготись, то есть не суетись, много шума от тебя. А так, сам язык у нас, конечно, очень поэтичный. Например, просишь бабушку: опишите, как эта вещь называется. Она скажет: «Голошейка круглыя, обложена ярким калачком али ленточкой». Калачком — то есть клочком. Вот это полногласие, оно все еще звучит. Кстати, в свое время Марина Цветаева приезжала в Тамбовскую губернию, в ту ее часть, которая сейчас относится к Липецкой области. Это была отнюдь не поэтическая поездка. Шел 1918 год, был голод. Она приезжала менять ситец и мыло на сало. Но ее поэтическое ухо очень четко зафиксировало все эти наши звучания, которые в Москве ей были не слышны, и она записывала это все в свой дневничок путевой — мыло духовитое вместо душистое, московка вместо москвичка, пышано вместо пшена.

– А типично тамбовская «г»? Откуда это у нас?

– Фрикативное «гэканье» — это отдельная тема. Это южное, с юга нам принесли переселенцы с Украины. Если мы посмотрим на географические названия, то село Донское как раз свидетельствует о том, откуда приходили к нам переселенцы — с Дона. Заселение шло с юга, и когда необходимость охранять государственную границу исчезла, людям за ратную службу начали давать кусок земли. Вот, например, интересное название было — Солдатская дача. Так раньше называлось село Татаново. Дача — то есть выдача, то, что давалось. Кому давалось? Солдатам. А для чего? Чтобы они осели на эту землю. Это потом уже появляется слово «дача» в значении — загородное место для отдыха. Также есть множество морфологических особенностей. Например, когда слагался сам язык, человеку не было необходимости выделять средний род. Все было либо он, либо она. До сих пор многие бабушки не говорят: «вкусное молоко». Они говорят: «Дочка, купи свежая молоко или свежая мясо». Среднего рода не было вообще, в нем не нуждались. В хозяйстве были курица, петух, корова, свинья. А оно-то не было. Причем, обратите внимание, как маркируется категория рода. В домашнем мире появляется специальное выделение: он-она. Когда выстраивается особь по признаку пола, слова образуются от разных корней: курица, но петух, корова, но бык. То есть, насколько сильно человек маркировал тот мир, в котором он живет.

– Давайте вернемся к паневе. Вы обещали рассказать, что это.

– У нас здесь был не сарафанный, а паневный комплекс одежды. Панева — это шерстяная клетчатая юбка. И эта традиционная одежда до конца XIX начала XX века сохранялась. Представьте: идет женщина, на ней юбка, например, в крупную бордовую клетку. Она надевалась поверх других юбок. А по клетке можно было определить, добротного ты хозяйства жена или мелкого. Чем больше клетка, тем больше хозяйство. Панева была бабьей одеждой. Совсем юные девушки их не носили. Как только девочка становилась девушкой, на нее надевали паневу и все парни на деревне знали — она готова выйти замуж, можно засылать сватов. В одной местности носили бордовые юбки, в другой — синие, в третьей — красные и так далее. Это был особый знак. Если говорить о типично тамбовском в одежде, то у нас была очень интересная вышивка крестом двусторонняя. Она одинаково смотрелась и с лицевой, и с изнаночной стороны. Очень жаль, конечно, что ремесла, обряды и обычаи, которые когда-то были, сегодня угасают. Зачем нам праздновать какой-то Хэллоуин, если у нас 29 февраля есть свой День черта или, как его еще называют, День Кощея?

– Может, потому, что он раз в четыре года, а люди хотят праздновать каждый год?

– Так у нас есть еще и праздник Ивана Купалы, который каждый год. Вот все празднуют 14 февраля День влюбленных. А разве у нас нет своего дня Петра и Февронии? Да, его пытаются возрождать, но, если сейчас зайти в магазин, вы увидите множество всяких сувениров, «валентинок», а к Петру и Февронии таких мелочей в магазинах не будет. Надо переакцентировать внимание на наши русские обычаи и обряды. Представляете, с какой помпой мы бы, например, могли праздновать День Кощея?

– Есть много версий, откуда пошло само название Тамбов. А к какой склоняетесь вы?

– Здесь жили угро-финские племена, которые оставили заметный след в топонимике, в названиях географических мест. Очень многие из них восходят к мордовским словам. В том числе и название Тамбов. Часто в разных буклетах пишут, что это слово мордовского происхождения и означает — низина, яма, болото. И тут я сделаю небольшую паузу. Есть так называемые названия гидронимы. Когда название состоит из двух слов, то одно из них указывает географическое направление: Лесной Воронеж, Польной Воронеж, Нару Тамбов. И вот это очень важно. Река Лесной Тамбов течет по лесной территории, Польной Тамбов по степи, по полю. Нару — тоже переводится как степной. Так раньше называлась и река, и местность населенная. Дело в том, что есть производные от мордовского слова «тамбов», которые переводятся как «по ту сторону». Тамбов — это не низина, яма. Это река, которая являлась границей территории, делила ее. Здесь жили русские славянские племена, а по ту сторону — жила мордва. Поэтому мордовские слова и сохранились здесь. Пичаево, например, или Хомутляй. Это все мордовские слова, которые содержат элементы «ляй», «ай», что в переводе означает вода.

– Есть какие-то диалектные слова, которые сохранились в повседневной речи тамбовчан до сих пор?

– Сегодня тамбовчане очень часто говорят ехай вместо поезжай. Но это уже даже не диалект — это просторечное слово, разговорный вариант. Названия некоторых блюд остались: сливная каша — пшенная каша с картошкой, булочки из пресной муки — алялюшки, жанки — это пряники. Пошел с жанками — то есть к девушке пошел заигрывать. В Сосновском районе я слышала выражение — «Мы тамбовские соломатники». Соломата — это еда такая. Что-то вроде клейстера. Кипятят воду, добавляют туда мучицы, потом сметаной или маслицем заправляют. То есть соломатники — это те люди, которые едят именно это блюдо. Вообще, как отличить диалектное слово от литературного? У диалектной формы нет письменной речи. Оно звучит только устно. В основном диалектные слова закрепляются в пословицах, поговорках, ярких выражениях. Например, быть в рогачах. От слова «рогач» (предмет, которым вытаскивали из печи чугуны. — Примеч. авт.). Быть в рогачах — означает быть при черной работе. Очень интересное выражение — сиди, небось нарышки привезут голышки. То есть сиди, ничего не делай, за тебя другие сделают.

– Что такое нарышки?

– На рыжей лошади.

– То есть фамилия нашего известного мецената Нарышкина пошла от рыжей лошади?

– Видимо, да. Но если мы говорим о фамилиях, тут надо быть очень осторожными. Редко можно дать точную этимологию фамилии. Когда-то на Руси было два имени — одно прозвищное, а второе — церковное. Так вот это прозвищное имя скрывалось. Почему в английском языке нет фамилий, начинающихся с «не», а в русском языке их очень много — Нелюбов, Невзгодов, Некрасов, Неверов и так далее? Родители называли своего ребенка так, чтобы темные силы запутались, не услышали, а если и услышали, то не увидели. Я назову девочку Некраса, чтобы она была красивой. Для менталитета англичан это несвойственно, а для нашего наоборот.

– Боязнь сглазить?

– Именно. Смотрите, когда вы идете на крупное мероприятие, вам говорят: «Ни пуха, ни пера», чтобы наоборот была удача. Рыбаку говорят: «Ни рыбы, ни чешуи», чтобы он пришел с уловом. Ну так вот, в XIX веке это прозвищное имя закрепляется в фамилии. Фамилия оформляет класс купечества, которому нужно было что-то передавать по наследству. Возьмем, к примеру, очень распространенную на территории Тамбовской области фамилию Бирюков. Слово «бирюк» — диалектное. Но у этого слова в разных местностях были разные значения. Могли так называть злого человека, а могли и волка. Это слово тюркского происхождения и в переводе означает — волк.

– Тамбовский бирюк тебе товарищ?

– Да. Но бирюком также называли одинокого человека, нелюдимого человека, живущего на отшибе или озлобленного человека. Точно определить, что лежит в основе фамилии, сложно. Поэтому говорить об этом интересно, но...

– Антонина Семеновна, а как бы вы охарактеризовали нашу современную речь?

– Ассимиляция говоров, литературное смешение, сленг, англицизмы — все, как и везде. Я на занятиях задаю вопрос студентам: «Скажите, пожалуйста, какова ситуация с русским языком, он деградирует или развивается?». И мы начинаем рассуждать на эту тему. Действительно, русский язык развивается, потому что появляются новые современные слова, у которых в русском языке даже эквивалентов нет. Например, киллер — человек, который может кого-то убить за деньги. У нас есть слово «душегуб», но такого слова нет. И оно оправданно появляется. Компьютерная лексика оправданно появляется. То есть язык развивается и это хорошо. Деградирует ли русский язык? Тоже да. Мы теряем наши корни. Вот вы сейчас будете писать эту статью, и вы будете ее подписывать без своего отчества. Почему вы теряете отчество? Это тоже наши корни. Русская традиция наименования состоит из имени, отчества и фамилии. Откройте русский фольклор — Лиса Патрикеевна, Михаил Потапович. Даже змея — Горюновна какая-нибудь. А мы свободно берем и отбрасываем отчество. Об этом тоже надо помнить, когда говорим, что язык что-то теряет. Нам часто кажется, что иностранное слово лучше. Так всегда — жених с соседнего двора таинственней, интересней, чем со своего подъезда. Так и с языком происходит.

Источник: http://tambov.rusplt.ru/index/Professor_Sherbak_o_govorah_Tambova_i_Tamb...